лицами в воду
проснувшись, я вспомнил водителя такси, который часто возил меня в Пздпрпщнске. у него постоянно играла Бьорк.
- если бы я водил машину под Бьорк, то мне сносило бы крышу. напрочь.
- а мне и сносит.
- не страшно так ездить?
- нет. пока везёт.
- а что говорят клиенты?
- а они не знают, вы первый интересуетесь.
говорят, недавно он разбился. мне не жаль его, потому нет никакой личной привязки, но я буду помнить этого человека всегда. с ним было здорово ездить, почти так же здорово, как с приятелем, с которым однажды мы неслись по встречной, с выключенными фарами, под вопли Курта. была осень, белые ночи уже ушли. "и было не страшно, было не страшно чувствовать гибель в малиновом небе, чувствовать гибель".
потом вспомнилось, как я писал письма одному человеку. мне казалось, что бумага - это листы раскалённого железа, на которых я танцевал, выбивая буквы ногами. каждая фраза давалась с трудом. не потому, что мне не хотелось. я не мог писать ему иначе. с письмами для других всё было совсем не так - бумага как бумага, и слова лились с лёгкостью, только успевай ручкой водить.
"у тебя такие лёгкие письма", - говорил он мне, - "как ты пишешь их?"
я никогда не рассказывал ему, и уже не рассказать. и больше никому я не писал таких писем.
пытаясь заснуть снова, я чувствую себя поплавком на поверхности сна. вижу рыбу и не могу уйти в глубину. сегодня я не крючок, могу только сигналить о том, что кто-то попался.
пожалуйста, не попадайся нам в эти дни
что ещё... а ещё "Барто" записали кавер на старую песню Лагутенки (эта фамилия стоит того, чтобы склонять её). "ты уходишь нА!"
- если бы я водил машину под Бьорк, то мне сносило бы крышу. напрочь.
- а мне и сносит.
- не страшно так ездить?
- нет. пока везёт.
- а что говорят клиенты?
- а они не знают, вы первый интересуетесь.
говорят, недавно он разбился. мне не жаль его, потому нет никакой личной привязки, но я буду помнить этого человека всегда. с ним было здорово ездить, почти так же здорово, как с приятелем, с которым однажды мы неслись по встречной, с выключенными фарами, под вопли Курта. была осень, белые ночи уже ушли. "и было не страшно, было не страшно чувствовать гибель в малиновом небе, чувствовать гибель".
потом вспомнилось, как я писал письма одному человеку. мне казалось, что бумага - это листы раскалённого железа, на которых я танцевал, выбивая буквы ногами. каждая фраза давалась с трудом. не потому, что мне не хотелось. я не мог писать ему иначе. с письмами для других всё было совсем не так - бумага как бумага, и слова лились с лёгкостью, только успевай ручкой водить.
"у тебя такие лёгкие письма", - говорил он мне, - "как ты пишешь их?"
я никогда не рассказывал ему, и уже не рассказать. и больше никому я не писал таких писем.
пытаясь заснуть снова, я чувствую себя поплавком на поверхности сна. вижу рыбу и не могу уйти в глубину. сегодня я не крючок, могу только сигналить о том, что кто-то попался.
пожалуйста, не попадайся нам в эти дни
что ещё... а ещё "Барто" записали кавер на старую песню Лагутенки (эта фамилия стоит того, чтобы склонять её). "ты уходишь нА!"